Гастродипломатия - представление страны через ее гастрономические (кулинарные) традиции и продукты - превратилась в одно из популярных и перспективных направлений культурно-гуманитарного сотрудничества стран, действенный инструмент реализации концепции «мягкой силы». Гастродипломатия Японии является «многофункциональным» инструментом, с помощью которого решаются самые разные задачи. Наряду с выполнением дипломатических функций в качестве одного из элементов культурной дипломатии и инструмента «мягкой силы», распространение японских кулинарных традиций за рубежом способствует экспорту продуктов питания и продвижению японских ресторанов, что особенно актуально в условиях относительного снижения конкурентоспособности экспортных отраслей обрабатывающей промышленности Японии. Повышение популярности и узнаваемости японской еды и кулинарных традиций за рубежом также может содействовать решению других социально-экономических задач страны - поддержки аграрного сектора и туризма, оживления сельских районов, привлечения инвестиций в Японию. Гастродипломатия в Японии - это политика не только государства, но и предпринимательского сектора, и осуществляется она на основе частно-государственного партнерства. В Японии действует целый ряд неправительственных некоммерческих предпринимательских организаций, связанных с темой еды. В кооперации с государственными организациями (например, ДЖЕТРО) они проводят семинары по практикам зарубежной экспансии для японских предпринимателей, организуют различные международные мероприятия, проводят обучение и тренинги по японской кухне в сотрудничестве с кулинарными организациями и школами в разных странах и играют большую роль в коммуникации ресторанного бизнеса и правительства. В настоящее время в Японии формируется своеобразная модель («экосистема) взаимно поддерживающегося роста отраслей и видов деятельности, связанных с гастродипломатией: гастродипломатия - рост популярности японской кухни за рубежом - увеличение числа иностранных туристов, приезжающих в Японию, в том числе в регионы - рост популярности японской кулинарии и продуктов за рубежом - рост экспорта продуктов питания.

Рай Санъё (Рай Нобору) (1780-1832) родился в 1780 г. Его основные произведения были написаны на очень сложном для чтения и понимания языке - камбун, поэтому многочисленные переводы частей труда, которые были сделаны современными историками и литературоведами, всегда оставляют возможность для споров и трактовок. Основное произведение Рай Санъё - это «Нихон гайси». Наибольшую популярность оно приобретает в революционно-турбулентное время реставрации Мэйдзи, когда власть сёгунов была свергнута сторонниками императора. После чего это произведение заняло важное место в системе идеологии государства Мэйдзи. В настоящее время автор и его работа попали в разряд тех, к кому почти нет интереса. «Нихон гайси» была задумана, как книга о власти самурайских домов в Японии. Рай Санъё в своей вступительной статье «Рэйгэн» писал, что «с самого начала целью этой работы было показать, как происходило возвышение и падение сёгунских домов». Поэтому ключевым термином истории Рай Санъё стал термин «тайкэн», который принят для обозначения верховной власти. С точки зрения морали самурайского сословия Санъё особенно высоко оценивает Минамото Ёритомо, который не стал выходить за рамки своего статуса (т.е. - претендовать на положение императорского дома - С.Т .) и тем самым создал в стране специфическую систему власти, которая существенно отличалась от китайской. Императору была оставлена функция предоставлять ранги в этой системе и играть роль второстепенного института власти. «Нихон гайси» заслуживает внимания исследователей по меньшей мере в трех отношениях. Во-первых, как работа историка, который писал исследование в период, когда не сформировались основные параметры этой профессии. Во-вторых, как история борьбы за власть в период сёгуната глазами человека, жившего в тот период и оперировавшего набором представлений той эпохи. В-третьих, как восприятие японской истории в период Мэйдзи исин и падения сёгуната Токугава.

Статья представляет собой анализ ответов, полученных в ходе опроса студентов японских университетов на тему влияния информационно-коммуникационных технологий (социальных сетей, мессенджеров и т.д.) на общение внутри семьи. Респондентов просили ответить, влияет ли активное использование ИКТ на общение с родными, какое именно влияние это оказывает, усугубляет ли общение в социальных сетях недопонимание между старшим и младшим поколением и т.п. Большая часть опрошенных отметила, что является постоянным пользователем различных социальных сетей (ответ «Не пользуюсь социальными сетями» в соответствующем вопросе выбрало 0 % опрошенных) и часто общается с членами своей семьи с помощью ИКТ. При этом ответивших, что среди родственников чаще всего общаются с родителями, было в два раза больше, чем тех, кто отметил общение с братьями или сестрами, что иллюстрирует особенности внутрисемейных отношений японцев. Также было отмечено положительное влияние такого способа коммуникации на общение внутри семьи, так как «можно быстро обменяться необходимой информацией», «укрепляются связи с родственниками, которые живут далеко» и «в сообщении легче написать то, что сложно сказать человеку в лицо». Людей, которые сочли влияние ИКТ на внутрисемейное общение отрицательным, было значительно меньше. При этом многие опрошенные не увидели связи между использованием социальных сетей и отсутствием взаимопонимания между поколениями, ответив, что социальные сети никак на это не влияют, хотя и было отмечено, что сетевой сленг, присущий общению молодежи между собой, может быть непонятен более старшим поколениям. Следует сказать, что при проведении подобного опроса среди представителей другого поколения либо среди молодежи, не являющейся представителями университетского студенчества, результаты могут значительно отличаться.

Статья посвящена изучению принципов японского традиционного исполнения сказочных текстов. Эта тема ранее не была в нашей науке предметом специального изучения, хотя законы устного исполнения сказок и произведений других фольклорных жанров оказали большое влияние на японскую культуру, в частности, на структуру произведений средневековой японской литературы, и даже на поведенческую модель японцев. В работе рассматриваются установленные правила рассказывания сказок, соотношение временных рамок рассказа с обрядовой традицией. Отмечается, что процесс рассказывания никогда не был хаотичным, а был связан с определёнными днями и часами, а также с датами календаря и представлениями о «хороших» и «плохих» днях. Сказка считалась наиболее действенным способом обезопасить себя и дом, оградить свою семью от бед и болезней. Особое внимание уделяется важности структурных элементов японской сказки, каждый из которых играл при рассказывании особую роль в процессе воздействия на слушателя. Рассматриваются специфические черты японских сказочных зачинов, концовок, медиальных формул. Анализируются взаимоотношения сказочника и слушателей, приёмы настроя на сказку и введения слушателя в особое коммуникативное состояние. В японской традиции процесс рассказывания сказок был обоюдным, то есть слушатель в процессе рассказывания не был пассивен, а даже мог давать оценку рассказчику. При этом процесс ввода в особое коммуникативное состояние, как и процесс вывода из него, был настоящим искусством. У каждого сказочника были свои приёмы, как настроить слушателей на полное погружение в сказку, как «отключить» их от повседневности, как «подчинить» своему голосу, и как потом вернуть «к реальности», наполнив его жизнь счастливой символикой и надеждой. Также рассматриваются принятые в фольклоре способы коллективного рассказывания сказок, известные как дандан-катари (букв. «ступенчатое рассказывание») и хяку-моногатари (букв. «сто историй») . Именно эта форма совместного проведения досуга, а часто - и обряда, оказала большое влияние на формирование структуры некоторых литературных жанров, что свидетельствует ещё об одном аспекте сохранения тесных фольклорно-литературных связей в средневековой японской литературе.

Специфической чертой международных отношений в Северо-Восточной Азии является обострённое внимание к проблемам общей истории и коллективной памяти. За последние 70 лет Токио и Пхеньяну так и не удалось установить официальные связи, и одной из основных причин стали исторические претензии. После освобождения и разделения Кореи Япония и КНДР оказались в разных военно-политических «лагерях», что усугубило неприязнь бывшей колонии к бывшей метрополии. Переговоры по нормализации в 1990-е гг. изначально шли не слишком гладко из-за трудности согласования вопросов об извинениях и компенсациях за колониальную эпоху. Долгожданные встречи лидеров двух государств в начале 2000-х гг. не принесли дипломатического прорыва. Японское общество оказалось возмущено признанием северокорейской стороной факта похищения японских граждан в 1970-1980-х гг., но отсутствием извинений в адрес Японии. Подтверждение давних подозрений в похищении и начатая японскими медиа кампания по политизации вопроса укрепили позиции консервативных представителей элит, которые, придя к власти, постепенно разорвали и без того не слишком прочные связи с Северной Кореей. Примечательно, что эта относительно новая проблема заняла в общественном сознании и политическом пространстве ту же нишу, которую занимают вопросы исторической памяти. Дискурс о похищенных укрепляет общественную поддержку националистов, помогает через образ внешнего врага формировать групповую политическую идентичность, а также даёт японскому обществу возможность «отдохнуть» от потока претензий со стороны бывших колоний, заняв позицию жертвы. С другими историческими проблемами этот вопрос сближают методы продвижения японской позиции (связка усилий государства и общественных организаций) и политические итоги эксплуатации эмоций. Разгорячённое общество настойчиво требует наказания внешних виновников и не принимает никакие дипломатические компромиссы (которые как раз помогли бы урегулировать вопрос), и двусторонние связи деградируют до полного разрыва. Характерен и симметричный ответ: Северная Корея сама выступает с критикой Японии, припоминая ей все накопившиеся обиды - от современных до средневековых. В Северо-Восточной Азии и без исторических осложнений хватает противоречий, грозящих обернуться военным конфликтом. Поэтому крайне настораживает, что ни союзники, ни традиционные оппоненты не могут удержаться от опасной политической эксплуатации националистических чувств.

В статье рассматривается эволюция японских теоретических подходов к международным отношениям. Дана краткая характеристика интеллектуальных течений, концепций, характерных для исследований МО в довоенное время, а также рассмотрено их развитие после 1945 г. Японские теоретические подходы к МО в основном берут начало из западных школ философии, политологии, права, однако в них прослеживаются национальные особенности. Западные теории выборочно ложились на японскую почву, и если некоторые из них получили развитие в трудах японских ученых, то другие, напротив, не вызвали большого интереса. В целом можно сказать, что под влиянием западной мысли и национальных традиций в Японии появились самобытные концепции. Японские подходы к международным отношениям эволюционировали одновременно с концептуальным переосмыслением окружающего мира и места в нем Японии, ее национальной идентичности. Особенностью японских подходов к международным отношениям является акцент на их экономических и культурных аспектах, а также продвижение концепций, которые могли бы обеспечить глобальное лидерство Японии как невоенной державы. Можно отметить интерес к прикладным аспектам ТМО, позволяющим обосновать те или иные внешнеполитические цели. В целом теоретические подходы к МО тяготеют больше к поиску ответов на конкретные вопросы, чем к абстрактным построениям. В этом находят отражение особенности японского менталитета и характерные черты японской политической культуры.

Статья посвящена российскому вектору политики Японии в Арктике. Основными областями, в которых Токио проявляет заинтересованность в сотрудничестве с Россией в Арктике, являются энергетика, транспорт и безопасность. В статье сделан упор на происшедшие в этих сферах в 2019-2020 гг. подвижки, которые не получили пока должного освещения в отечественной историографии. Проводя политику диверсификации источников поставок энергоресурсов, Япония обращает внимание на российскую Арктику как одно из перспективных направлений сотрудничества в газовой сфере. В 2019 г. японские компании подписали контракт о покупке 10 %-ной доли в проекте «Арктик СПГ-2», который предусматривает, что объём японских инвестиций в проект составит почти 3 млрд долл. США. В качестве одного из основных направлений сотрудничества с Россией Япония также рассматривает участие в транспортно-логистическом развитии Севморпути, без которого реализация проектов добычи газа на Ямальском полуострове оказывается невозможной. Кроме того, Япония заинтересована в установлении понятных и стабильных «правил игры» в Арктике, и в этом смысле сфера безопасности в арктическом регионе становится одним из наиболее значимых направлений сотрудничества с Россией. Российское направление политики Японии в Арктике получило дополнительный импульс в связи с политикой сближения с Москвой, проводившейся кабинетами Абэ в 2012-2020 гг. Проекты в Арктике стали неотъемлемой частью Плана из восьми пунктов, способствуя решению задач обеспечения энергетической и экономической безопасности Японии. С сотрудничеством в Арктике напрямую связаны не только проекты развития Северного морского пути и арктические проекты по добыче и сжижению природного газа, но и двусторонние проекты в сферах «зелёной энергетики», портовой инфраструктуры, городского строительства, переработки рыбы, экологии, улучшения жизни людей, медицины, туризма и т.д.

В статье рассматриваются история формирования учения О:баку-дзэн и роль, которую в этом процессе сыграли так называемые «монахи О:баку». Школа О:баку, третье направление японского дзэн-буддизма, появилась на Японских островах в период Эдо (1603-1868) благодаря прибытию китайских эмигрантов. Период Эдо в истории Японии во многом характеризует введение властями политики изоляции от внешнего мира, и появление учения О:баку, фактически заимствованного из Китая во время «закрытия» страны, оказало влияние не только на буддийское сообщество страны, но и на формирование культурного облика эпохи. Успешное закрепление в Японии учения О:баку, олицетворявшего духовное наследие минского Китая, обеспечило целый комплекс условий, среди которых стоит выделить усилия основателя школы Иньюаня Лунци (1592-1673), его учеников и японских последователей, составивших институт «монахов О:баку». Кроме того, в состав «монахов О:баку» также включают китайских буддийских священников, селившихся в Нагасаки с начала XVII в. Во многом благодаря им в Нагасаки сформировалась мощная диаспора, обладавшая достаточной материальной базой и влиянием, чтобы пригласить именитого учителя с родины, которым впоследствии стал Иньюань. В истории успеха учения О:баку роль личности особенно важна, поскольку продуктивное взаимодействие с японскими властями, обретение материальной поддержки и прирост новообращённых во многом зависели от авторитета и харизмы наставников О:баку, перед которыми стояла сложная задача распространить на новой земле «слово Учителя». Биографии выдающихся представителей школы О:баку в полной мере отражают историю формирования учения с его взлётами и падениями. Монахи О:баку, помимо религиозной и творческой деятельности, много времени уделяли общению с народом и помощи мирянам, формируя положительный облик школы в глазах японского населения. Разносторонняя активность последователей школы - как китайцев, так и японцев - внесла весомый вклад во всплеск популярности О:баку в Японии в период Эдо.