В статье рассматривается политика Японии в области развития космических программ. Акцент сделан на анализе научных проектов в области космоса. Если первоначально запуски космических аппаратов были направлены на исследование солнечного ветра и космической радиации, то с годами в космической политике Японии наметился сдвиг в сторону освоения тел Солнечной системы. Это сопровождалось как строительством собственных космических аппаратов, так и участием в международных проектах по освоению Луны, Марса, Меркурия. В начале XXI века Япония приступила к осуществлению достаточно сложных миссий по исследованию небесных тел, где значительное внимание направлено в сторону изучения малых небесных тел – астероидов. Оценивая современное состояние развития японских космических программ, авторы отмечают, что одним из главных направлений деятельности Японского космического агентства на сегодняшний день является реализация проектов по исследованию Луны. Совместно с Европейским космическим агентством и NASA Япония планирует еще одну перспективную и амбициозную миссию – по полету к спутникам Марса. В то же время страна активно участвует в международной кооперации, объединяя вокруг себя страны Азиатско-Тихоокеанского региона в рамках Азиатско-Тихоокеанского регионального форума космических агентств. В этой организации Япония является несомненным лидером, что позволяет ей развивать международное сотрудничество по интересующим ее направлениям. Анализ реализованных Японией космических программ демонстрирует значительные успехи страны в развитии современных космических технологий, при этом относительно США и Китая она имеет значительно меньший космический бюджет. По мнению авторов, высокие результаты стране обеспечивает японская модель организации космических исследований, которая строится на трех составляющих элементах: активном привлечении частного бизнеса в космические программы, использовании научного потенциала страны для разработки космических проектов, участии в международной кооперации, позволяющей использовать научно-исследовательские и финансовые ресурсы других стран в реализации космических программ.
Статья посвящена деятельности разведывательного сообщества Японии в 1874–1945 гг. Основную работу сначала против Российской империи, а затем против Советского Союза вели органы военной и военно-морской разведок Японии. В отдельных случаях агентурной разведкой против нашей страны по заданиям верховного командования японской армии и флота также занимались дипломатические миссии и военная жандармерия. Начало разведывательной деятельности Японии в России датируется 1874–1875 гг., когда в Санкт-Петербург и Владивосток были посланы резиденты от армии и флота. До начала кампании 1904–1905 гг. японская разведка сумела организовать каналы получения достоверной информации о состоянии царского флота и армии, чем во многом обеспечила успех своим вооруженным силам в этой войне. После принятия в 1907 г. «Курса национальной обороны империи» японская военная разведка сосредоточилась на агентурной работе против России, в то время как военно-морская разведка стала вести сбор информации, главным образом, против США и Великобритании. В 1920-х гг. интерес разведорганов армии также переключился на Вооруженные силы и военную промышленность стран Западной Европы и США, однако после оккупации Маньчжурии в 1931–1932 гг. военная разведка вновь сосредоточила усилия на советском направлении. В связи с ужесточением административного, контрразведывательного режимов и режима охраны границы в СССР во второй половине 1930-х гг. значительное развитие в деятельности разведывательного сообщества Японии получил сбор информации средствами радиоразведки и криптоанализа. Во многом благодаря сведениям военной и военно-морской разведок руководство Японии отказалось осенью 1941 г. от планов нападения на СССР. Весной – летом 1945 г. его информировали о предстоящей войне с Советским Союзом. Несмотря на поражение Японии во Второй мировой войне, в середине 1950-х гг. она возобновила деятельность своего разведывательного сообщества.
Статья посвящена изучению особенностей формирования политической лояльности подрастающего поколения русских эмигрантов к японским оккупационным властям на территории Северо-Восточного Китая. Хронологические рамки настоящего исследования определены 1931–1945 гг. и затрагивают один из самых сложных и противоречивых периодов в истории Азиатско-Тихоокеанского региона. В 1931 г. Япония, реализуя геостратегическую программу по завоеванию Азии, оккупировала северо-восточную часть Китая – Маньчжурию. В стремлении легитимировать свои права и укрепить влияние на аннексированной территории оккупационные власти разработали нестандартную, не имеющую аналогов стратегическую программу по формированию лояльности населения к экспансионистскому политическому режиму. Пристальным объектом внимания представителей новой власти стало подрастающее поколение русских эмигрантов как эффективный и продуктивный в количественном и качественном отношении ресурс, способный в кратчайшие сроки обеспечить прорывное развитие слабого в экономическом и индустриальном отношении региона. Разработанная японцами система юридических, политических, организационных, идеологических средств воздействия на подрастающее поколение русских эмигрантов, реализуемая на индивидуальном, институциональном и государственном уровнях, была направлена на формирование нового поколения граждан Маньчжоу-Ди-Го, лояльного к японскому политическому режиму и добровольно реализующего паназиатскую программу. Материалом для настоящего исследования послужили документы, сохранившиеся в эмигрантских фондах Государственного архива Хабаровского края: личные дела российских эмигрантов, включающие переписку с крупными деятелями русской эмиграции в изучаемый период, материалы агентурных сведений, приказы, распоряжения и отчеты, корреспонденцию чиновников и ответственных лиц Японской военной миссии. Кроме того, привлекались периодические издания для детей и молодежи, издававшиеся россиянами в Китае в начале – середине XX в., представляющие в настоящее время библиографическую редкость. Методологическую базу работы составили актуальные научные подходы, принципы и методы исследования: историко-культурный, социокультурный, системноисторический, культурологический, компаративистский подход, номотетический (обобщающий) принцип исследования, методы сравнительно-исторического, синхронического, структурнотипологического, описательного, биографического, системного анализа.
Технологические возможности Японии и ее национальные приоритеты в космической политике способствуют быстрому прогрессу в этой области, обеспечивая баланс между научными исследованиями, промышленным развитием и национальной безопасностью. В статье рассматривается японская национальная правовая база, регулирующая космическую деятельность. Анализируются ключевые законодательные акты: Закон о JAXA 2002 г., Основной закон о космосе 2008 г., Закон о космической деятельности 2016 г., Закон о дистанционном зондировании 2016 г. и Закон о поощрении предпринимательской деятельности, связанной с исследованием и освоением космических ресурсов, 2021 г. Указанные акты рассматриваются в контексте применимого международного космического права. Исследуются причины перехода космической политики Японии от «невоенной» к «неагрессивной» в 2008 г. и последствия таких изменений для национального законодательства. Представлен анализ четвертого в мире (после аналогичных актов США, Люксембурга и ОАЭ) закона о природных ресурсах небесных тел, позволяющего частным организациям исследовать и добывать природные ресурсы небесных тел и особенно значимого в свете отсутствия прямого международноправового регулирования природоресурсной деятельности в космосе. В настоящей работе также рассматриваются направления договорно-правовой космической политики Японии, в том числе японо-американское Рамочное соглашение о сотрудничестве в области исследования и использования космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, в мирных целях 2023 г., в свете особо тесного японо-американского сотрудничества в области исследования и использования космического пространства. Принятие Японией отдельного закона в отношении исследования и добычи природных ресурсов небесных тел, наряду с участием Японии в таких проектах, как «Артемида», Lunar Gateway и Hakuto-R, свидетельствует о ее растущей роли в международных космических проектах и стремлении к наиболее тесному сотрудничеству с США в области обеспечения национальной безопасности посредством использования космического пространства. В заключении предложены обобщающие констатации.
Китай и Япония относятся к числу ресурсодефицитных стран, что во многом определяет для них важность проведения целенаправленной политики по развитию низкоуглеродных секторов энергетики. В первую очередь, речь идет о ВИЭ и водороде, но стоит учитывать и растущую роль мирного атома – та же Япония, несмотря на последствия фукусимской аварии, постепенно увеличивает долю АЭС в структуре генерации. В статье показано, что задачи достижения «чистого нулевого уровня выбросов», стоящие перед Китаем и Японией, имеют немало схожих черт. Рассматриваемые и сравниваемые страны, естественно, обладают различными финансово-экономическими ресурсами, разной потенциальной и доступной емкостью внутренних рынков для внедрения технологий и продуктов низкоуглеродной энергетики в широком смысле, однако выстраивают государственную политику в данном направлении с опорой на такие стимулирующие механизмы, которые создают собственный технологический фундамент, и с учетом того, какие передовые решения разрабатывают и внедряют ближайшие конкуренты. За минувшие два десятка лет у Японии и Китая сложился формат энергетической кооперации, когда акцент делался больше на поставки энергетического и транспортного оборудования из Японии, включая инвестиции японских компаний в строительство различной энергетической инфраструктуры на территории Китая. Однако в настоящее время КНР уже обладает достаточно большим технологическим потенциалом, чтобы не только удовлетворять свои потребности в производстве оборудования и комплектующих для низкоуглеродной энергетики, но и направлять продукцию такого рода на экспорт. Соответственно, нарастает конкуренция с японскими корпорациями, которые долгое время сохраняли лидерские позиции в сегменте ВИЭ как поставщики готового оборудования и инициаторы трансфера технологий в развивающиеся страны (преимущественно ЮгоВосточную и Южную Азию). В статье показано, что, невзирая на имеющиеся разногласия, Япония и Китай поддерживают высокий уровень двусторонних контактов: действуют межправительственные организации и фонды, работают совместные научно-исследовательские центры, продолжается кооперация по линии бизнеса, осуществляются крупные проекты.
Статья посвящена анализу санкционной политики Японии и Республики Корея в отношении России и оценке влияния санкций на развитие российско-японского и российскогоюжнокорейского сотрудничества на Дальнем Востоке России. Исследование базируется на широком спектре первичных источников – материалах государственных ведомств России, Японии и Южной Кореи, источниках личного происхождения, а также на основе работы с материалами СМИ. По итогам проведенного исследования экономических связей сторон (в областях торговли, инвестиций, финансов, туризма и транспорта) и их взаимодействия в образовательной и культурно-гуманитарной сферах в условиях санкционных ограничений, авторы приходят к выводу, что санкционная политика Японии и Южной Кореи в отношении России имеет общую основу, обусловленную принадлежностью к «коллективному Западу», а принимаемые ими антироссийские меры преследуют цель максимально ослабить индустриально-технологический потенциал РФ. В то же время, подобно большинству своих западных партнеров, Япония и Южная Корея не готовы накладывать на Россию санкции, которые могут нанести существенный ущерб их собственным экономическим и стратегическим интересам. В санкционных подходах Японии и Южной Кореи при этом прослеживаются важные различия – Япония проводит в отношении России гораздо более жесткую политику, не только ограничив экспорт в Россию, но и введя запрет на импорт из России ряда товаров. Южнокорейская сторона проявляет гораздо больше стремления сохранить связи с Россией и ее дальневосточными территориями, несмотря на неблагоприятную политическую обстановку, что, в частности, выражается в продолжающихся официальных контактах между Приморским краем и Владивостоком и рядом провинций и муниципалитетов РК. Авторы предполагают, что связи российского Дальнего Востока с Южной Кореей могут быть быстро восстановлены после урегулирования ситуации вокруг Украины, в то время как перспективы восстановления отношений с Японией выглядят гораздо менее определенными.
Сока гаккай – одна из крупнейших неорелигиозных организаций Японии, основанная на идеологии нитирэнизма. Она появилась в 1930 г., но широкое распространение и популярность получила после Второй мировой войны. Сегодня в ней состоят миллионы членов как в Японии, так и за рубежом, она располагает образовательными учреждениями от детских садов до университетов, собственными СМИ, представительством при ООН, а также значительным влиянием на внутреннюю политику страны. В своем современном виде организация во многом обязана усилиям Икэда Дайсаку – третьего президента и духовного лидера, а также основателя политической партии Комэйто. Он оказал колоссальное влияние на развитие Сока гаккай, создав в нем мощную бюрократическую структуру, и вывел его деятельность на международную арену. Постепенно Д. Икэда отошел от формального ведения дел, но, будучи почетным президентом организации, он продолжал направлять деятельность и идеологию общества. При этом многие процессы в организации оказались замкнуты на эксплуатацию образа Д. Икэда, занимающего центральное место во всех религиозных и мирских делах. В официальных публикациях Сока гаккай Д. Икэда предстает как литератор, пацифист, интеллектуал, просветитель. Его личной инициативе приписывается дипломатическая, образовательная и миротворческая деятельность общества, открытие школ, музеев и университетов, написание и издание многотомной коллекции сочинений. Возвышение Д. Икэда можно объяснить ориентацией нитирэнизма на преемственность учения через харизматическое лидерство. После его смерти в 2023 г. в Сока гаккай не оказалось другого авторитетного лидера, и возникла угроза дестабилизации и распада организации и потери ее политического влияния. При этом отказ от передачи преемнику харизматического лидерства, судя по всему, был осознанным решением, выработанным бюрократическим аппаратом организации. В статье рассматривается эволюция личности и образа Икэда Дайсаку и его роль в деятельности Сока гаккай на современном этапе.
Слепые в Японии с довольно раннего времени смогли создать свою специфическую культуру. Уже в XIV веке они образовали собственную гильдию (Тōдōдза), монополизировав целый ряд традиционных оздоровительных и развлекательных практик – массаж, акупунктуру, прижигания, игру на традиционных музыкальных инструментах. Это дало членам гильдии возможность довольно стабильного заработка. Однако в результате ликвидации сёгуната Токугава и начала преобразований Мэйдзи гильдия оказалась распущена, а слепые попали в тяжелое положение, так как больше не получали от нее поддержки и в условиях ликвидации монополии на свои традиционные занятия были вынуждены конкурировать со зрячими. В ранний период преобразований правительства Мэйдзи заботу о слепых и их образовании взяли на себя частные благотворители и христианские организации. Именно через посредство последних были организованы первые специализированные школы, например, Токийская школа для слепых и немых. Многие незрячие, желавшие получать образование, со временем принимали христианство, после чего сами активно включались в благотворительную и образовательную работу. Целый ряд ключевых достижений в жизни данной категории людей в современной Японии оказался реализован именно благодаря деятельности слепых христиан. Именно они способствовали, в частности, изданию первой газеты и одного из первых журналов для слепых, были в числе первых среди инвалидов по зрению, кто получил высшее образование, создали первую библиотеку и первый благотворительный фонд для слепых. Христианство не только способствовало повышению уровня жизни и образования незрячих в Японии, но и дало им возможность открыть для себя новые возможности как в области выбора жизненного пути, так и в сфере духовного развития. Для своих последователей христианство стало средством устранения представления о кармическом генезисе слепоты, распространенного в традиционной Японии, а также давало им уверенность в том, что им предопределена особая миссия в японском обществе, возложенная на них Богом.
