Японо-иранские отношения в послевоенный период: «ближневосточная дилемма» для Японии

После Исламской революции 1979 г. Иран не изменил свою политику по отношению к Японии, которая не только воспринималась в отрыве от Запада, но и была для него крупным сырьевым покупателем и потенциальным экономическим донором. В свою очередь, Японии приходилось проводить в отношении Ирана политику неустойчивого балансирования, координируя свою ближневосточную политику со своим стратегическим союзником Соединёнными Штатами и одновременно пытаясь сохранить тесные связи с Ираном, важные с точки зрения обеспечения энергетической безопасности. В статье показано, каким образом Япония пыталась лавировать между этими двумя странами: она предпринимала шаги по реализации крупных экономических проектов в энергетическом секторе Ирана, ограничению санкций, которые были с её стороны минимальными и т.д., и одновременно участвовала в антииранской кампании стран Запада, проводившейся под давлением со стороны США или под влиянием крупных потрясений в регионе (например, ирано-иракской войны). С описанной выше «ближневосточной дилеммой» Япония продолжает сталкиваться и на современном этапе. Отчасти её могло бы разрешить подписание Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе в 2015 г., если бы два года спустя при администрации президента США Д. Трампа не произошло значительное ухудшение американо-иранских отношений. Впрочем, в этот период Япония успешно опробовала свой посреднический потенциал, воспользовавшись хорошими отношениями с обеими сторонами конфликта: с одной стороны, она отказалась участвовать в операции США в Ормузском проливе, с другой – поставила на паузу разморозку иранских средств в своих банках, заблокированных после введения санкций администрацией президента США Д. Трампа. Фактором риска для ближневосточной политики Японии стала в последнее время активизация в регионе Китая, который стремится воспользоваться ослаблением позиций США и занять образовавшийся вакуум, о чём свидетельствует подписание в марте 2021 г. соглашения о всеобъемлющем партнёрстве между Пекином и Тегераном. Это подталкивает Японию к целенаправленному укреплению своих позиций в Иране и расширению там своего присутствия. Как представляется, подходы Японии к решению «ближневосточной дилеммы» заслуживают особого внимания и в дальнейшем. 

1. Арутюнян Е.В. Энергетическая дипломатия Японии в странах Персидского залива в контексте трёх нефтяных кризисов // Ежегодник Япония. 2008. Т. 37. Москва: Ассоциация японоведов. С. 52–67.

2. Богатуров А.Д. Японская дипломатия в борьбе за источники энергетического сырья (70-80-е годы). Москва: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1988.

3. Добринская О.А. Японо-иранские отношения: проблемы и перспективы // Восточный альманах. 2021. № 5. М.: Дипломатическая академия Министерства иностранных дел Российской Федерации. С. 30–39.

4. Akaha, T. (1986). Japan’s Response to Threats of Shipping Disruptions in Southeast Asia and the Middle East. Pacific Affairs, 59 (2), 255–277.

5. Enayat, S.E. (1994). Japan, Iran and the Oil Business: A Case Study of the Iran Japan Petrochemical Company. University of Stirling.

6. Keivan, A. (2018). Energy and Japan-Iran Relations in 1950s: Reassessing the Idemitsu’s Oil Deal with Iran. Chūtō rebyū, 5, 152–160.

7. Miyagi, Y. (2013). Japan’s Middle East Security Policy: Theory and Cases. Routledge.

8. Nukii, M. (2018). Japan–Iran Relations since the 2015 Iran Nuclear Deal. Contemporary Review of the Middle East, 5(3), 215–231.

9. Penn, M. (2006). Oil and Power: The Rise and Fall of the Japan-Iran Partnership in Azadegan. Asia-Pacific Journal, 4 (12).

10. Takahashi, K. (2005). The Iran-Japan Petrochemical Project: A Complex Issue. In Japan and the Contemporary Middle East (pp. 90–99). Routledge.

11. Togo, K. (2005). Japan's Foreign Policy, 1945–2009. Leiden, The Netherlands: Brill.

12. Yoshitsu, M.M. (1981). Iran and Afghanistan in Japanese Perspective. Asian Survey, 21(5), 501–514.