В данной публикации представлен первый перевод на русский язык сочинения «Об [удобном] моменте для [проявления] благоразумия», автором которого является известный японский художник и мыслитель, последователь «западных наук» Ватанабэ Кадзан (1793-1841). Сочинение было написано в 1838 г. как реакция на обстрел японским правительством годом ранее американского торгового судна «Моррисон», доставившего на родину унесённых течением японцев (хотя, судя по тексту, автор не знал всех обстоятельств инцидента). Основной призыв автора - проявить благоразумие, то есть перестать закрывать глаза на меняющийся мир и осознать положение в нём Японии, а для этого - обратиться к западным наукам, поборником которых он сам являлся, и пересмотреть политику в отношении иностранных судов. Большое внимание в своём сочинении Ватанабэ Кадзан уделяет Великобритании и России, представляя эти два государства как крупнейшие мировые державы, но в то же время противопоставляя их по ряду параметров. В целом, автор демонстрирует высокую осведомлённость о ситуации в мире и неплохие познания в мировой истории, проводя аналогии между Японией и другими странами мира, а его сочинение показывает степень развития «западных наук» в Японии 1830-х годов. Во вступительной статье изложены обстоятельства обстрела судна «Моррисон» и создания сочинения Ватанабэ Кадзан. Распространение сочинения со схожим содержанием под названием «Рассказ о сне в год Бодзюцу», автором которого был Такано Тёэй, друг и единомышленник Ватанабэ Кадзан, привело к репрессиям центрального правительства против поборников «западных наук» по инициативе чиновника Тории Ёдзо. Рукопись «Об [удобном] моменте для [проявления] благоразумия» была обнаружена в доме Ватанабэ Кадзан при обыске и стала поводом к обвинениям в его адрес. Автор был приговорён к домашнему аресту в родном княжестве, а спустя два года покончил с собой, совершив сэппуку .

Данная статья посвящена паланкинам из синтоистских святилищ Сирохигэ-дзиндзя, Комадомэ Хатиман-дзиндзя, Касуга-дзинзя, Касаи-дзиндзя, Курамаэ-дзиндзя, Томиока Хатиман-гу:, Атаго-дзиндзя, Сибуя Хикава-дзиндзя, Отама Инари-дзиндзя, Томигаока Хатиман-гу: Токийского столичного округа, используемым в настоящее время на различных религиозных праздниках - мацури. В наши дни, как и в древности, паланкины являются одним из основных религиозных атрибутов синтоистских праздников в Японии. Впервые они начинают широко использоваться в городских религиозных действах с середины эпохи Хэйан. Автор статьи описывает святилища, к которым относятся десять паланкинов, выявляет и раскрывает характерные черты их религиозной, архитектурной и декоративной составляющих и выделяет в их конструкции три основные части: брусья, за которые их переносят, основание и святилище. Особое внимание уделяется подробному разбору богатого художественного оформления. Декор основания паланкинов включает себя покрытие чёрным лаком, всевозможные металлические украшения, многообразные растительный и геометрический орнаменты. Кроме того, декор может сочетать в себе различные рельефные композиции. Сюжетная линия декора оснований паланкинов может быть посвящена как животным китайского зодиака, четырём зверям китайской астрономии, так и играм вымышленных, фантастических животных карасиси и комаину. Декор стен святилища паланкинов может включать резные композиции со стороны западного и восточного фасадов, выполненные на сюжеты из «Кодзики» и «Нихонги», а также зооморфные мотивы в виде птиц на фоне волн. Это может быть император Дзимму с коршуном на руке или изображение божественной Аматэрасу. В основе формы крыш всех паланкинов лежит буддийский стиль архитектуры, который также используется в строительстве пагод. На основании проведённого сравнительного исследования паланкинов, выполненных в XVIII - начале XX века, и их современных аналогов автором делаются заключения об их дизайнерских и конструкторских особенностях. Данная статья дополнена большим количеством фотографий, иллюстрирующих многообразие декора паланкинов.

Песни «весёлых кварталов» коута остаются наименее исследованным литературным жанром эпохи Эдо. Созданные преимущественно безвестными обитательницами домов терпимости при участии городской богемы, коута на протяжении нескольких веков оставались неиссякаемой сокровищницей фольклорного словесного искусства. Высокий культурный уровень многочисленных авторов текстов обусловил тесную связь коута с классической поэзией и поэтикой, а также предопределил их роль в выработке определённых литературных приемов драматургии Кабуки и Дзёрури. В то же время коута могут служить примером успешной адаптации и трансформации самых разнообразных жанров и форм фольклорной лирики - от плясовых песен с ритмичными припевами, лишёнными семантической нагрузки, до длинных сюжетных баллад и описаний различных местностей в жанре поэтического путеводителя. Особого внимания заслуживает профессиональное редактирование сборников коута , отличающихся богатством состава и глубоко продуманной структурой книг. Работа составителей обнаруживает наличие в Японии эпохи Эдо оригинального течения фольклористики, отмеченного повышенным интересом к исторической поэтике. Сходные тенденции прослеживаются в европейской литературе эпохи романтизма. Антологии коута , составленные литераторами XVII-XVIII веков, являются по сути единым в своём бесконечном разнообразии памятником словесности, в котором отражены мельчайшие детали быта горожан и даны точные зарисовки жизни гетер-дзёро . В отличие от слишком откровенной, порой доходящей до гротеска, эротической гравюры сюнга , лирика коута повествует о страданиях подлинной любви и оплакивает жестокую участь женщин, проданных в сексуальное рабство. Музыкальные достоинства и поэтическое совершенство текстов коута снискали им огромную популярность не только в среде профессиональных гейш, но и в широких народных массах. Коута оказали влияние на становление в конце XIX века романтической поэзии новых форм синтайси , а в XX веке - на развитие популярного жанра эстрадной песни энка .

Статья посвящена изучению процесса формирования и развития территориальной проблемы в отношениях между Советским Союзом и Японией после окончания Второй мировой войны и до заключения советско-японской Совместной декларации 1956 года. Рассматриваются договорённости Союзных Держав по определению послевоенных территориальных пределов Японии. В статье отмечается, что позиция США в связи с территориальными положениями Ялтинских соглашений 1945 г. до и после подписания Сан-Францисского мирного договора с Японией неоднократно менялась, с одной стороны, по мере ухудшения отношений с СССР, а с другой - с целью «обезопасить» себя от требований Японии вернуть оккупированные американцами японские территории. Показательно, что и позиция Японии по проблеме Южного Сахалина и Курильских островов не была изначально неизменной и неоднократно претерпевала корректировку. Подробно рассматриваются процессы советско-японских переговоров по нормализации двусторонних отношений в 1955-1956 гг., анализируются причины готовности советского руководства передать Японии острова Хабомаи и Шикотан. Оценивается значимость для Советского Союза и Японии заключения и ратификации Совместной декларации 1956 года, а также отношение как советского/российского руководства, так и японского правительства, к возможности реализации «территориальной статьи». После сделанного премьер-министром Абэ в ноябре 2018 г. заявления о готовности вести переговоры на основе территориальной статьи Совместной декларации 1956 года, между Россией и Японией начались переговоры о заключении мирного договора. Однако если для японской стороны главное в договоре заключается в фиксации договорённости о принадлежности островов и проведении согласованной линии границы, то для российской стороны более важными моментами представляются признание Японией законности российского владения Курильскими островами, гарантии ненаправленности японо-американского военно-политического союза против российских интересов, а также широкое развитие двусторонних связей. В условиях неготовности общественного мнения двух стран принять способ разрешения территориальной проблемы на основе Декларации 1956 г. возможность выйти уже в 2019 г. на заключение мирного договора рассматривается как нереалистичная.

В статье рассматриваются изменения, которые за последние годы претерпело видение японским правительством, возглавляемым премьер-министром Абэ Синдзо, содержания и желаемых результатов своей экономической политики, представляемой общественности под брендом «абэномика». Автором рассматриваются основные установки экономического курса, провозглашённого японским кабинетом министров после того, как по итогам парламентских выборов 2012 г. его возглавил нынешний лидер правящей Либерально-демократической партии. Освещаются цели, которые на среднесрочную перспективу поставил перед собой обновлённый состав правительства, и инструменты, с помощью которых планировалось добиться перелома сложившихся ранее тенденций и вдохнуть в экономику страны отсутствовавший в течение двух предшествующих десятилетий динамизм. Описываются результаты, которые были зафиксированы после нескольких лет попыток активно использовать основные положения «абэномики» в деятельности правительства и центрального банка, и возможные причины отсутствия заметного прогресса в достижении изначально поставленных целей. В статье прослеживается эволюция приоритетов формулируемых кабинетом министров экономических задач, которые постепенно смещались от стимулирования спроса и рефляции к поощрению роста производительности экономики через распространение новых технологий и обеспечение адекватного предложения трудовых ресурсов. Отмечается произошедшая в 2015-2016 гг. переоценка потенциальной эффективности инструментов кредитно-денежной политики как средства поддержки и ускорения экономического роста, а также понимание ограниченности возможностей правительства запустить подъём инвестиционной активности через дополнительные вливания мобилизуемых государством финансовых ресурсов. Логическим следствием стала иная расстановка акцентов как в публичном представлении экономической и социальной политики правительства, так и, в меньшей степени, в его практической деятельности. Статья анализирует недавние официальные документы целеполагающего характера, в частности ежегодные доклады «Стратегия инвестиций будущего», с точки зрения отражения в них нового видения экономической роли государства, в том числе снижения приоритетности улучшения текущих показателей деловой активности и вменения правительству ответственности за фундаментальные качественные характеристики ресурсной базы экономики. Делается вывод о существенной корректировке направлений активности японского правительства в социальной и деловой сферах, в том числе об отказе от «промышленной политики» в её традиционном понимании, в целях повышения глобальной конкурентоспособности страны и обеспечения условий для долгосрочного устойчивого роста её экономики.

Работа посвящена истории советско-японских отношений накануне и в начале Второй мировой войны. В статье рассматриваются проблемы японского присутствия на Дальнем Востоке России. Достигнув своего пика в годы Гражданской войны и иностранной интервенции в России, японское присутствие с 1922 г. неуклонно снижалось. Выявленные в дальневосточных архивах документы подтверждают озвученные российскими историками тезисы о выезде японцев из СССР в 1920-х -1930-х годах, сворачивании их хозяйственной деятельности и закрытии японских консульских учреждений (в Новосибирске, Одессе и др.). Период межвоенного времени характеризуется постепенным ростом советско-японских противоречий, в значительной мере определивших вхождение двух государств в противостоящие военно-политические блоки. А репрессии конца 1930-х годов и советско-японские военные конфликты имели своим следствием почти полное исчезновение японских мигрантов в СССР. В отечественной историографии исследователи указывают на постепенное, поэтапное исчезновение японских мигрантов в СССР с середины 1920-х по 1937 г. Однако японцы на территории СССР накануне и в начале Второй мировой войны всё-таки присутствовали. В начале 1940-х годов на Дальнем Востоке СССР действовали консульские учреждения Японии и Маньчжоу-го, японцы работали на угольных, нефтяных и рыболовных концессиях (т.к. советская власть столкнулась с нехваткой рабочих рук на рыбопромышленных предприятиях), отдельные японцы проживали во Владивостоке и других советских городах или, будучи осуждёнными, находились в местах заключения, также некоторые японцы из рядов инженеров и преподавателей были официально приглашены для работы в СССР в 1920-е годы. Но вопросы японского присутствия на Дальнем Востоке России в начале Второй мировой войны не получили освещения в отечественной историографии. Выявленные документы позволили восстановить историческую картину освобождения арестованных в начале Второй мировой войны в советских водах японских моряков. В результате исследования восстановятся забытые страницы истории японцев в России.

Краткое сообщение о прошедшей 21-22 марта 2019 г. в Институте иностранных языков МГПУ научно-практической конференции «Японский язык в образовательном пространстве». С 1994 г. в ИСАА МГУ им. М.В. Ломоносова начали проводиться конференции по вопросам преподавания японского языка, где обсуждали состояние дел в преподавании японского языка в отдельной стране, городе, вузе. Затем, с увеличением вузов, где преподают японский язык, перешли к выступлениям по лингвистическим, лингвокультурологическим и методическим вопросам. Организаторы этих конференций - Ассоциация преподавателей японского языка РФ, Институт стран Азии и Африки МГУ им. М.В. Ломоносова, Японский Фонд МИД Японии. В этом году конференцию провели в Институте иностранных языков МГПУ. Эти конференции имеют большое значение для повышения методического, профессионального уровня преподавателей японского языка. По материалам выступлений на конференции постоянно выпускаются сборники.

18-20 февраля 2019 г. в Москве прошла XXI ежегодная конференция «История и культура Японии», организованная Институтом классического востока и античности ВШЭ. Количество участников конференции превысило отметку в 70 человек, в связи с чем впервые значительная часть докладов была поделена на секции.