Понять себя и другого: метаморфоза и поиск утраченной идентичности в прозе Каваками Хироми

В статье проанализированы три произведения современной японской писательницы Каваками Хироми («Хокусай», «Наступить на змею», «Некий»), в которых в качестве центрального элемента выступает мотив метаморфозы. Метаморфоза в работах Каваками воспринимается в равной степени как неотъемлемая часть мифологического сознания и как метод, наглядно демонстрирующий путь преображения героя. В рассказе «Хокусай» главный герой встречается с осьминогом-оборотнем с гравюры художника Кацусика Хокусай. Волей случая оказавшийся на земле осьминог в погоне за любовными приключениями принимает облик человека, с течением времени утрачивая способность к перевоплощению. Осьминог вовлекает героя в свои развлечения, и они вместе отправляются наблюдать за женщинами в темном переулке у станции, а затем преследуют одну из них. Неустойчивый, изменчивый оборотень выступает в произведении в качестве зеркального отражения героя, а также служит катализатором для его возвращения к деятельной жизни, пусть и посредством раскрытия «темной» стороны героя. Главная героиня новеллы «Наступить на змею», Хивако, также встречает на своем жизненном пути оборотня – змею, утверждающую, что она ее мать, и приглашающую Хивако отправиться в «теплый мир змей». Героиня в связи с этим вынуждена задуматься как о собственной семейной истории – дед ее жил с женщиной, превращавшейся в птицу, так и об образе жизни окружающих – оказывается, многие из ее знакомых живут со змеями. В финале героиня так и не находит в себе сил пройти окончательную трансформацию и вступает в борьбу с фигурой «лже-матери» в стремлении сохранить собственную человечность. Главный герой романа «Некий» в связи со своей генетической мутацией проходит семь последовательных перевоплощений разного возраста, пола и социального положения. Каждое из них, по сути, представляет собой пластическую метафору определенного этапа жизненного цикла. В итоге протагонист приходит к осознанию необходимости последовательного развития, а не скачкообразных превращений, позволявших ему убежать от проблем в коммуникации с окружающими, обретая полноту существования в самом себе и выходя из ряда перевоплощений.

1. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. Москва: Художественная литература. 1975. С. 234–408.

2. Иванов В.В. Метаморфозы // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2 т. Т. 2: К–Я // под ред. С.А. Токарева. Москва: «Российская энциклопедия» 1994. С. 147–149.

3. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. Москва: Издательская фирма «Восточная литература» РАН. 2000.

4. Неклюдов С.Ю. Оборотничество // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2 т. Т. 2: К – Я. // под ред. С.А. Токарева. Москва: «Российская энциклопедия». 1994. С. 234–235.

5. Нумано Мицуёси. От литературы «J» к литературе «W». Некоторые тенденции современной японской литературы // Теория катастроф. Современная японская проза / пер. с яп. А.Н. Мещерякова. Москва: Иностранка. 2003. С. VII–XXIV.

6. Уэда Акинари. Распутство змеи // Уэда Акинари. Луна в тумане. Жуткие японские рассказы / пер. с яп. А.Н. Стругацкого, З. Рахима, В.Н. Марковой. Москва: «Родина». 2022. С. 44–53.